Профессор Харари меняет прогноз о развитии человечества: царёк вернул нас в эпоху больших войн https://newrezume.org/load/7-1-0-3638

Несколько лет назад у меня вышла книга “21 урок для XXI века”, одна из глав которой была посвящена возможности войн в будущем. Я дал ей название “Никогда недооценивайте человеческую глупость”. Мое утверждение состояло в том, что два первых десятилетия XXI века были самым спокойным периодом в истории человечества

Профессор Юваль Ноах Харари
(Фото: Охад Цвайгенберг)

Тем не менее с 1945 года лишь немногие государства пытались расширить свои границы насильственным образом. Именно поэтому израильская оккупация Западного берега привлекает столь пристальное внимание и порождает критику. То, что считалось нормой в течение тысячелетий, ныне вызывает абсолютное неприятие.

Но даже с учетом гражданских войн, восстаний и террора в последние десятилетия в военных столкновениях погибло намного меньше людей, чем от суицида, дорожных аварий или употребления сахара. В 2019 году жертвами вооруженных конфликтов и полицейского насилия стали около 70.000 человек. За тот же год около 700.000 жителей планеты покончили жизнь самоубийством, около 1,3 млн погибли в ДТП и 1,5 млн умерли от диабета.
* * *
Но мир – это не только сухие цифры. Возможно, наиболее важным из всех изменений последних десятилетий было психологическое. В течение тысячелетий, говоря о мире, люди имели в виду лишь то, что “сейчас нет войны”. В промежутках между тремя Пуническими войнами, которые вели Рим и Карфаген, было несколько мирных десятилетий. Но каждый римлянин и каждый карфагенянин знали, что война может вспыхнуть в любой момент. Политика, экономика, культура – все это формировалось в контексте ожидания грядущей войны.

В конце XX – начале XXI века понятие “мир” существенно изменилось. Если в прошлом это просто означало “сейчас нет войны”, теперь же под этим понималось то, что “война решительно невозможна”. Во многих районах мира (хотя далеко не во всех) государства перестали бояться, что к ним могут вторгнуться агрессивные соседи, чтобы их уничтожить. Тунис не живет в страхе перед итальянским вторжением, Коста-Рика не опасается, что Никарагуа предпримет попытку захватить столицу Сан-Хосе, жители Самоа не испытывают тревогу, что в любое время на горизонте могут появиться военные корабли Фиджи. Откуда мы знаем, что страны не боятся подобных угроз? Достаточно посмотреть на их государственный бюджет.

До недавнего времени траты на армию составляли самую значительную статью расходов каждой империи, султаната, королевства или республики. Правительства тратили мало денег на здравоохранение и образование, поскольку большая часть ресурсов уходила на жалованье военным, строительство оборонных сооружений и военных кораблей. Римская империя тратила 50-75% своего бюджета на армию, империя Сун в Китае XI века – 80%, Османская империя в XVII веке – 60%. С 1685 по 1813 гг. военный бюджет Британской империи никогда не опускался ниже 55%, а в среднем составлял 75%.

В период крупных военных конфликтов XX века и демократии, и тирании были по уши в долгах, чтобы финансировать производство и приобретение артиллерийских орудий, танков и подводных лодок. Это кажется вполне логичным, если мы опасаемся, что соседи планируют вторгнуться на нашу территорию, разграбить наши города, подчинить наш народ и аннексировать наши земли.
Бюджеты государств в новую мирную эпоху – намного более оптимистичное чтение, чем любой когда-либо написанный пацифистский манифест.

В начале XXI века правительственные расходы на военные нужды в мире составляли в среднем около 6,5% госбюджета. Даже США тратили на оборону всего 11%. Этого им было достаточно для сохранения военно-стратегического превосходства. Поскольку люди больше не жили в постоянном страхе перед иностранным вторжением, правительства могли вкладывать средства в медицину, социальное обеспечение, образование – гораздо больше, чем в армию.

Например, на здравоохранение правительства расходовали 10,5% бюджетных средств – то есть в 1,6 раза больше, чем на оборону. Многих людей ничуть не удивляет, что бюджет здравоохранения в их стране значительно превышает оборонный. Но если мы станем воспринимать новую мирную эпоху как нечто само собой разумеющееся и не будем заботиться о ее сохранении, мы быстро ее потеряем.
* * *
Новая мирная эпоха стала возможна по трем основным причинам. Во-первых, технологические изменения (и прежде всего ядерное оружие) многократно увеличили цену войны. Атомная бомба превратила любой военный конфликт между державами в безумный акт коллективного самоубийства. Поэтому после Хиросимы и Нагасаки большие государства перестали воевать друг с другом напрямую.

Во-вторых, изменения в экономике значительно снизили рентабельность войны. В прошлом основным экономическим ресурсом было материальное имущество, которое можно было захватить силой оружия. Когда Рим одержал победу над Карфагеном в Пунических войнах, он разбогател, разграбив поверженного соперника, продав его жителей в рабство, завладев серебряными рудниками в Испании и пшеничными наделами в Северной Африке.

Однако в последние десятилетия важнейшим экономическим ресурсом стали научные, технологические и организационные знания. В Кремниевой долине нет кремниевых шахт. Такие компании, как Microsoft и Google, зарабатывают триллионы не на том, что находится под землей, а на том, что находится в головах инженеров и предпринимателей. Можно легко захватить серебряный рудник, но овладеть знаниями с помощью военной силы невозможно. Такого рода экономическая реальность привела к резкому снижению доходности военных захватов.

Хотя войны за материальные ресурсы все еще характерны для некторых регионов мира (например, для Ближнего Востока), чудеса экономического процветания после 1945 года стали возможны без побед и завоеваний. Во Второй мировой войне армии Германии, Японии и Италии были разбиты, эти страны безоговорочно капитулировали, а их территории значительно сократились. Однако после войны проигравшие в военном отношении государства достигли невиданного экономического процветания. Китайское экономическое чудо также было достигнуто без участия КНР в каких-либо значимых военных конфликтах после 1979 года.

Когда я писал эти строки в начале ноября 2022 года, российские солдаты грабили украинский город Херсон и отправляли на родину ковры и тостеры, украденные из украинских домов. Это не обогатит Россию и не компенсирует гражданам этой страны экономические издержки войны. Но как показывает вторжение царька, одних лишь технологических и экономических изменений оказалось недостаточно для создания новой мирной реальности.

Все еще есть лидеры, настолько безответственные и опьяненные силой, что готовы начать войну, даже если она разрушительна для их экономики и ставит человечество на грань ядерной катастрофы. Поэтому третий важный фактор, без которого невозможен новый мирный период, – культурный и институциональный.
На протяжении тысячелетий в человеческих сообществах преобладала милитаристская культура, видевшая в войне нечто неизбежное и даже величественное.

Элиты Рима и Карфагена считали воинскую славу самым значительным достижением в жизни человека и идеальным способом заполучить деньги, власть и почет. С этим были согласны и великие поэты Рима – Вергилий и Гораций, воспевавшие воинов, прославлявшие кровавые сражения, увековечивавшие имена жестоких завоевателей. В отличие от них авторы новой мирной эпохи использовали свой талант для разоблачения ужасов войны, а политики стремились оставить свой след в истории, реформируя систему здравоохранения, а не разоряя города в чужой стране. Лидеры, боявшиеся ядерной войны, осознавшие экономические изменения, усвоившие новую антивоенную культуру, построили беспрецедентный мировой порядок, позволявший предотвращать войны и поощрявший мирное развитие.

Этот мировой порядок основывался на либеральных идеях, в частности на том, что всем в равной степени полагаются базовые свободы, что ни одна группа людей не превалирует над другой и что все люди разделяют общие переживания, ценности и интересы. Эти либеральные идеи побуждали руководителей государств избегать войн и работать сообща во имя общечеловеческих интересов. Либеральный миропорядок увязывал веру в универсальные ценности с существованием международных институтов, стоявших на страже мира.

Описываемый мировой порядок был, разумеется, далек от совершенства. Но тем не менее он значительно улучшил жизнь не только в традиционных центрах западной цивилизации, Великобритании и США, но и во многих других частях света – от Индии до Бразилии, от Польши до Китая. Мир был выгоден всем. От роста торговли и инвестиций в выигрыше оказались все страны и континенты. Не только Дания и Канада смогли перенаправить ресурсы с производства танков на строительство школ. Так же поступили Нигерия и Индонезия.

Конечно, можно исписать целые тома о пороках либерального миропорядка и преступлениях тех, кто его создавал. Но пусть те, кто подвергает его нападкам, ответят на один простой вопрос: существует ли в мировой истории хотя бы одно десятилетие, в котором человечество было в лучшем положении, чем во второй декаде XXI века. Какое из них вы считаете “золотым веком”? Может быть, второе десятилетие XX века – с его Первой мировой войной, большевистской революцией, расовой сегрегацией в США и жесточайшим правлением европейских империй в Азии и Африке?

Большинство из тех, кто стремился разрушить либеральный миропорядок, не думали о войне. Они всего лишь продвигали то, что им казалось национальными интересами своих стран. К несчастью, у них не было альтернативных идей, как управлять миром. Они подвергали нападкам веру в универсальные ценности и международные институты, не объясняя, что придет им на смену.

Они утверждали, что каждое государство должно защищать свои священные традиции и развивать свою уникальную идентичность. И то, и другое имеет ценность. Но как очень разные страны будут уживаться друг с другом в отсутствие универсальных общечеловеческих ценностей и работающих международных институтов? Противники сложившегося мироустройства не смогли дать внятный ответ на этот вопрос. Им почему-то казалось, что 200 стран мира смогут каким-то образом жить в гармонии друг с другом, а мир станет этакой сетью изолированных, но поддерживающих дружеские отношения крепостей.

Проблема заключается в том, что крепости обычно не отличаются особым дружелюбием. Любая национальная цитадель хочет чуть больше земли, безопасности и процветания за счет соседей. Без договоренностей на основе универсальных ценностей и посредничества международных институтов соперничающие крепости просто не в состоянии прийти к согласию об устраивающих всех правилах игры. Идея дружественных крепостей изначально была рецептом глобальной катастрофы.

И она действительно разразилась. Эпидемия коронавируса показала, что без межгосударственного взаимодействия человечество не может защитить себя от таких экзистенциальных угроз, как вирусы. Когда царёк увидел, что пандемия еще больше подорвала международную солидарность, он счел, что наступил подходящий момент для окончательной ликвидации существующего мирового порядка, и посмел нарушить величайшее табу новой мирной эпохи.

царёк полагал, что в случае захвата и аннексии Украины некоторые страны будут возмущаться, осуждая агрессию, но никто не предпримет против него практических действий.

Некоторые утверждают, будто это Запад спровоцировал царька, что тот был вынужден пойти на этот шаг, чтобы предотвратить западную агрессию. Это нелепая пропаганда. Абстрактные разглагольствования о “западной угрозе” не могут служить оправданием для разрушения целой страны, разорения ее городов, изнасилований и пыток ее граждан, причинения невообразимых страданий десяткам миллионов мужчин, женщин и детей.

Пусть каждый, кто считает, что у царька не было иного выбора, назовет страну, которая, по его мнению, собиралась вторгнуться в Россию в 2022 году. Может быть, немцы снова стояли на границе с Россией? Или Наполеон восстал из гроба и повел французскую армию на Москву, а царёк был вынужден войти в Украину, чтобы остановить французов?

Нужно ли напоминать, что царёк фактически начал войну с Украиной не в 2022 году, а в 2014-м.

царёк готовился к вторжению в течение долгого срока. Он не смирился с распадом советской империи и никогда не считал Украину, Грузию и другие страны бывшего СССР независимыми нациями. В то время как правительства в других странах тратили на нужды обороны 6,5% своего бюджета, в России эти расходы были намного выше. Мы не знаем точно эту цифру, поскольку она засекречена, но, по разным оценкам, речь идет о 20%, а возможно – и более 30%.

Если авантюра царька увенчается успехом, ее результатом станет окончательное крушение мирового порядка и конец новой мирной эпохи. Диктаторы во всем мире поймут, что можно вновь вести захватнические войны, а демократиям придется милитаризировать общество, чтобы защитить себя. Мы уже наблюдаем, как российская агрессия заставила такие страны, как Германия, значительно увеличить оборонный бюджет, а в таких странах, как Швеция, вновь вводят воинскую повинность.

Деньги, которые должны получить учителя, медсестры и социальные работники, будут потрачены на танки, ракеты и кибербезопасность. 18-летние граждане во всем мире будут призываться в армию. И весь мир будет похож на Россию – страну с раздутой армией и разваливающимися больницами. В итоге мир скатится в новый период войн, нищеты и болезней.

Вот почему нападение России на Украину – поворотный момент в истории человечества. Именно поэтому взгляды всего мира прикованы к Украине. Представьте сценку из школьной жизни. Громила напал на более слабого мальчика. Дети внимательно наблюдают за тем, что будет дальше. Если первый добьется своего, каждый школьник будет знать, что такова новая норма. Хулиганы смогут безбоязненно избивать слабых, а тем, кто хочет защитить себя, придется нарастить мышцы. С другой стороны, если дебошир будет задержан и наказан, его действия не изменят старую норму, а, напротив, укрепят ее. Это станет уроком для каждого: так поступать нельзя.

Какой из двух сценариев будет реализован? К счастью, несмотря на все военные приготовления, Путин оказался не готов к одному, но важному, имеющему критическое значение фактору – невероятному мужеству украинского народа. Хулиган ошибся в выборе потенциальной жертвы. Украинцы не только смогли остановить российский военный каток, но и отбросили агрессоров назад серией побед в Киеве, Харькове и Херсоне.

Однако царёк пока что отказывается признавать свою ошибку и реагирует на поражение с нарастающей жестокостью. Обнаружив, что его армия не способна победить украинских солдат на фронте, царёк пытается убивать холодом мирных украинских граждан в тылу. Судьба этой войны все еще висит на волоске – как и судьба новой мирной эпохи.
* * *
Истории не свойствен детерминизм. После окончания холодной войны многим казалось, что мир неизбежен. И даже если отказаться от сформировавшегося мироустройства, новой мирной жизни ничто не угрожает. После вторжения России в Украину некоторые ударились в другую крайность. Они утверждают, что мир всегда был иллюзорен, что война – это неуправляемая стихия, а единственный выбор, стоящий перед человеком, – стать хищником или добычей.

Обе позиции ошибочны. Война и мир – это выбор, а не судьба. Войны ведут люди, а не слепые силы природы. А люди могут не только воевать, но и заключать мир. Однако мир – это не одноразовый выбор. Это долгосрочные усилия по защите норм и универсальных ценностей, а также – формированию институтов международного сотрудничества.

Восстановление мирового порядка не означает возврата к развалившейся в последние годы старой системе. В рамках нового и лучшего, чем прежний, миропорядка важная роль должна быть отведена незападным державам, желающим стать его частью. Необходимо также с особым уважением отнестись к приверженности людей национальным интересам своих стран. Во многом нынешний мировой порядок рухнул под натиском популистских сил, утверждавших, что идея глобального сотрудничества противоречит преданности человека своей нации.

Политики-популисты убеждали людей, что если они лояльны по отношению к своей стране, они обязаны быть против международных институтов и взаимодействия на глобальном уровне. Однако между национализмом и глобализмом нет никаких противоречий, потому что национализм – это не ксенофобия.

Национализм – это любовь к другим людям в своей стране. В XXI веке нет иного способа защитить свою страну от войн, эпидемий и экологических бедствий, кроме сотрудничества с людьми из других стран.